Этот сайт лучше всего просматривать в современном браузере с включённым JavaScript.

Каминаут

[удалено]

ссылки

[удалено]

Каминаут, что и как

День каминаута отмечают11 октября , но об открытости, видимости и безопасности всегда можно поговорить.

Прежде всего, нужно помнить, что каминаут — исключительно добровольное сообщение о своей идентичности, например о небинарной или бинарной трансгендерности. Если кто-то говорит об идентичности другого человека, не спросив у него на то разрешения, то это уже не каминаут, а аутинг. Кроме исключительных случаев (таких, как спасение жизни человека), аутинг опасен для человека и совершенно недопустим.

Добровольным может быть не только выбор трансчеловеком открытой жизни и видимости, но и стелс. Стелс — своеобразный режим невидимости: человек, живущий в стелсе, может не сообщать о своей трансгендерности никому, включая самых близких подруг и друзей, партнёров и партнёрок, членов семьи. Есть люди, которые считают стелс гарантией своей безопасности. Но абсолютный стелс, когда о трансгендерности человека не знает никто, кроме него самого, часто невозможен: если человек приходит на трансгендерные группы поддержки или, например, обращается к некоторым врачам, то каминаута всё равно не избежать, даже если он происходит в относительно замкнутом безопасном пространстве.

Точно так же и открытость редко бывает на 100% полной: даже если человек пользуется некоторой известностью или носит на себе значок с флагом своего гендера и местоимениями, возможно, не все люди сразу поймут, что этот человек на самом деле трансгендерный. В русскоязычном пространстве большая часть общения всё ещё остаётся гендерированной, поэтому в какой-то момент люди могут переставать делать каминаут в ситуациях поверхностных разговоров (small talk). Хотя не только русскоязычным людям приходится делать каминаут не единожды.
Любой выбор, связанный с открытостью или стелсом, человек делает только сам. Нет неправильного ответа на вопрос «стоит ли мне выбрать открытость, или удобнее стелс». Тем не менее, принимая такое решение в каждой отдельной ситуации, стоит взвешивать за и против.
Со временем и с опытом сделать каминаут при желании и необходимости обычно становится проще, но всегда стоит помнить прежде всего о своей безопасности и принимать решение осознанно. (Внимание: эти пункты-предложения — не оправдание ксенофобам, но способ обезопасить себя от возможных тяжёлых последствий.)

— Если я хочу сделать кому-то каминаут, знаю ли я, насколько уважительно эти люди относятся к моему сообществу? Можно попробовать некоторое время наблюдать за людьми, которым хочется сделать каминаут: многое может объяснить их реакция, например, на новости или посты, связанные с транслюдьми. Если такой возможности нет, можно попробовать спросить их, как они относятся к истории выбранного вами трансчеловека (это может быть как друг, так и персонаж книги/фильма).

— Если я хочу сделать кому-то каминаут, насколько я завишу от мнения этих людей? Если человек хочет сделать каминаут родителям, находясь в финансовой зависимости от них в силу возраста или инвалидности, то стоит также оценить возможные риски. Более безопасно делать каминаут, если есть достоверные данные, что они уважительно относятся к сообществу. Если речь идёт о работодателе — то же самое.

— Если я делаю любой каминаут, есть ли у меня поддержка? Это может быть как помощь и принятие друзей и подруг, так и общение с транслюдьми офлайн или через интернет, например на группах поддержки. При поддержке сообщества и других близких людей каминаут может пройти гораздо менее болезненно и тревожно. Также, конечно, будет здорово, если у вас есть возможность обсудить предстоящий каминаут с психологом.

— Если я делаю каминаут, есть ли у меня необходимая информация? Это могут быть истории каминаутов других людей, руководства наподобие этого текста, контакты активистских организаций, пособия для близких транслюдей или специалистов и специалисток, работающих с сообществами, контакты кризисных центров или друзей, у которых при тяжёлом развитии событий можно временно пожить, сведения из истории сообщества транслюдей, возможно, также книги, фильмы или игры.

— Есть ли у меня возможность самостоятельно обеспечивать себя, если люди, от которых я завишу, окажутся трансфобами? И если нет, знаю ли я, где в таком случае я могу найти работу или помощь? В этот пункт можно также включить любые личные ресурсы, а также навыки — например, отстаивание своих границ, умение расставлять приоритеты, разумную оценку (без)опасности обстановки. Часто транслюди осваивают профессии, для которых физическое присутствие на работе необязательно, чтобы стать более независимыми и избежать трансфобии на рабочем месте.

После каминаута (или решения уйти в стелс), как и после перехода (социального и/или медицинского), жизнь меняется. Мы можем чувствовать себя свободнее, живя в своём настоящем гендере. Если человек уходит в стелс, то его, возможно, больше заботит соблюдение его права на частную жизнь и медицинскую тайну. Тем не менее это не значит, что таких же прав нет у тех, кто выбирает открытость: если человек сделал каминаут, он всё равно не обязан отвечать на бестактные вопросы о своём теле, (не)планируемых операциях, подробностях семейных или сексуальных отношений.

Пусть каминауты будут для нас безопасными и несут только хорошие открытия. Если хотите, можете поделиться своими историями каминаута в комментах.

Источник: Т-Действие

[удалено]

Мама, я в шкафу

Как открыться родителям

Иногда в моей работе заходит речь о том, как открыться родителям. Причём не в смысле «как сказать маме, чтобы она не разозлилась», а в смысле «я не знаю, что ответит мама, но мне всё равно хочется ей сказать». И это желание понятно: когда извне массово поступает информация, что «ты извращенец и тебе нет места среди нормальных людей», бессознательно возникает чувство, что мама — примет. И скажет, что ничего страшного. В глубине души хочется на это надеяться!

В «Шляпе волшебника» Туве Янссон был эпизод, когда Муми-тролль по неведению сам влез в эту шляпу — и превратился во что-то ужасное, не похожее на себя. Друзья смеялись над ним и прогоняли как вруна и чужака. А потом его увидела Муми-мама. И сказала — да, это мой сын. «Уж моего-то маленького Муми-сына я узнаю всегда, что бы ни случилось». И колдовство спало, и Муми-тролль стал самим собой.

Но, в отличие от сказок, реальность сложна тем, что в ней мамы и папы — живые люди со своими тревогами и страхами. И часто рассказ об идентичности ребёнка, даже совершеннолетнего, вводит родителей чуть ли не в состояние паники... по поводу того, что они во всем виноваты. Неправильно зачали, родили, воспитывали, и вот-де результат: они выдали бракованную продукцию. Они виноваты перед социумом, который, узнав, что их ребёнок неправильный, прежде всего спросит с них. И на них косвенно падёт аура этого извращения (тм), ибо яблочко от яблоньки, как известно...
Причём не только мамы переживают об этом. Папы могут волноваться даже больше. Помнится, один папа, узнав, что сын идентифицирует себя как дочь, испытывал громадное чувство вины, что «недодавал мальчику мужского воспитания, и вот результат».

И, наверное, бессмысленно говорить иным родителям, что они тут совершенно ни при чём. Родители практически всегда будут ощущать себя виноватыми, если у них есть внутреннее убеждение «дисфория — это УЖАСНО». И что если правильно растить девочку как девочку, а мальчика как мальчика, ничего такого не случится. А вот у них случилось, и они плохие родители, они не справились, и скоро за ними придут.

А чувство вины — вещь страшная. Потому что неизвестно, какую агрессию оно может породить в ответ. Например, вариант, вырастающий на родительском отрицании «мы тут ни при чём»: всё от того, что ты шляешься бог знает где и бог знает с кем, читаешь всякую ерунду в интернете, ходишь на странные тусовки, поэтому никуда больше не пойдёшь! И пока не выбьешь дурь из головы, не получишь денег! И вообще уходи из дома, ты нам не сын / не дочь.

Поэтому — банальная вроде бы вещь, но! — крайне важно не поддаваться первым порывам «открыться маме». Сперва неплохо бы проанализировать, как может среагировать родитель: насколько имеет место гомофобия, зависимость от внешней оценки, невроз «хорошего родителя» и так далее. Особенно если у родителя имеется ощущение, что даже за совершеннолетнего ребёнка отвечают мама с папой, чтобы тот был правильным и нормальным.

А если с самостоятельным анализом трудно (что неудивительно), приходите к «своим». К френдли-психологам, к равным консультантам, к тем, кто это уже прошёл сам и может поделиться личным опытом. И чем шире будет круг такого опыта — тем точнее можно простроить собственную стратегию действий.

Источник: Килькот 18+

[удалено]

О местоимениях и взаимном уважении

А я тут всё который раз задумываюсь над тем, каково может быть людям, от которых требуется перестроиться на другие местоимения или, тем более, другое восприятие своих близких.

Понимаю, что я всё-таки сторонник выражения «предпочитаемые местоимения», а не «правильные местоимения». Почему? Мы судим об этом со своей колокольни, говорим красивые слова об «уважении» и «вежливости», но как много из нас действительно задумывается о том, как это воспринимает другая сторона, особенно если речь ещё и о небинарности и нескольких местоимениях, о том, что в данный момент чувствуют другие люди?

Я — человек, которого много раз шатало из стороны в сторону, каждый раз я был серьёзен в этом плане. Людям, находящимся рядом со мной, приходилось держать в голове, кем мне там комфортнее/правильнее быть на данный момент и какие у меня местоимения, потому что они менялись пять раз за несколько лет. Сейчас даже самые близкие мне люди сбиваются на «неправильный» род, но знаете что? Я в шоке от того, что меня вообще лесом ещё не послали, потому что это действительно сложно. И тут не нужно быть каким-то лютым трансфобом, чтобы сказать «прелесть моя, иди нафиг и не люби мне мозг», достаточно просто устать постоянно держать в голове, кто у тебя сегодня: друг или подруга, сестра или брат, дочь или сын. Про то, как простым людям запоминать местоимения небинарных, особенно необычные, я вообще молчу.

Перестроиться — это ведь не «просто изменить окончания», это действительно в чём-то изменить свой взгляд на человека. И может быть легко чисто из вежливости говорить о человеке в том роде, который он хочет о себе слышать (даже если ты его так не воспринимаешь), в том случае, если этот человек для тебя обычный мимокрокодил, которого ты видишь впервые. Но как быть с теми, кого знаешь не первый месяц, с подругами и друзьями, которых знаешь не первый год? А с родственниками, детьми и сиблингами, с которыми ты рос/ла?..

Я не думаю, что у нас есть какое-то моральное право требовать от других изменения восприятия нас и какой-то перестройки под наше самовосприятие. Действительно ведь, не нравится — не ешь, можно прекратить контактировать с человеком при первой же возможности, когда таковая появится, либо максимально сократить время контактирования, если вам обоим это доставляет дискомфорт.

Один раз одна мудрая личность с опытом трансженского перехода сказала умную вещь: «Воспринимать будут так, как воспринимается». И это я запомнил аж на несколько лет.

Поэтому да, я искренне благодарен тем, кто остался рядом со мной, и тем, кто, зная мой транс-статус, говорит обо мне в предпочитаемых местоимениях, даже если на самом деле так меня не воспринимает.

Источник: Т-Действие